Александр Щелоков - Переворот [сборник]

Появление разоблачительных статей вызвало в обществе большой скандал. В него вмешался сам президент. Он нисколько не усомнился в точности публикаций, а только сказал, что «министра обороны чернить не следует». В обществе это поняли, что свыше дана индульгенция всем крупным ворюгам и аферистам. Оба генерала — Хрычев и Лыков — отрицали причастность к казнокрадству, но доказать свою моральную чистоту фактами не могли.

Имя Тимы Жарова получило широкую известность. Хрычев при слове «корреспондент» теперь приходил в неудержимую ярость. Да и как можно было относиться к тому, кто ляпал грязь на его новенькие погоны и мундир, разработке которых Хрычев уделил внимания куда больше, чем обеспечению жильем и бытовыми удобствами офицеров хиреющей армии.

Как любой вороватый самодур, Хрычер вынашивал мстительные планы в отношении Жарова. Мешало скорой и праведной расправе с блудным газетчиком то, что он уже отслужил в армии, и не в силах министра было призвать его в строй, чтобы там отдать в руки лихого прапорщика, сломать, стереть в порошок.

Тима Жаров брился новенькой бритвой «Браун» с двойной сеткой и не знал, что именно в этот момент министр, разъяренный его статьей в утренней газете, говорил по телефону с Лыковым. Министр выговаривал начальнику разведки:

— Нас помоями поливают, а ты сложил руки и посиживаешь.

— Почему посиживаю? Я готовлюсь подать в суд…

— Другое нужно, другое, Лыков. У тебя целая куча дармоедов в управлении и в академии. Их учат, учат, а куда потом девать, даже я не знаю. Вот и заставь кого-то поработать. В порядке учебной практики…

Лыков был искушен в подобных разговорах и министру возражал редко. Он знал — любое сопротивление разозлит Хрычева, он перейдет на мат и упреков придется выслушать в два раза больше. Поэтому, дождавшись паузы, сразу задал вопрос:

— Что прикажете сделать?

Слово «прикажете» он вставил в фразу совершенно сознательно. В случае чего можно будет сказать: мне приказал министр.

— Прицепи этому писаке «хвост». Пусть вцепятся в задницу и держат днем и ночью. И все на учет. Абсолютно все. С кем встречается, как проводит время. Особое внимание на контакты с военными. Надо выяснить его источники информации. Кто из наших под нас копает? Фотографии. Адреса — все! Пусть обратят внимание на женщин. С кем и где встречается. Когда. Если сумеете, сделайте фотографии с голым задом. Короче, собери какой можно компромат. Соберешь, мы этого Жарова без суда по стенке размажем.

— Не смогу, — сказал Лыков после раздумья.

— Почему?! — в голосе Хрычева звучали злость и растерянность одновременно.

— Слежка за гражданами в стране — не наше дело. Если что-то соскользнет, грянет грандиозный скандал.

— Уже соскользнуло! — Хрычев ко всему и выругался. — Уже скандал. Впрочем, ладно. Я понял. Собрать компромат, не засыпавшись, твоя разведка не может.

— Так точно.

— А ты собери! И так, чтобы не поскользнуться. Это приказ, понял?

В кабинет генерала Дружкова вошла молодая женщина. Подошла к столу, мило улыбнулась. Она была высокого роста, со стройными ногами, узкой талией и красивой высокой грудью. Строгое темно-вишневое платье из дорогой шерсти облегало фигуру, прекрасно подчеркивая ее достоинства. Светлые волосы с легким золотистым отливом с удивительной контрастностью подчеркивали красивость карих глаз под черными стрелками бровей. Проходя мимо таких женщин, мужчины обязательно оглядываются и провожают их взглядами. И каждый втайне сожалеет, что не может пойти рядом, повести ее за собой.

— Садись, Маргаритка, — предложил Дружков. Он встал и подвинул ей стул. Выждав, когда гостья сядет, опустился в кресло, взял бутылку «Кока-колы» и золоченой открывалкой отщелкнул пробку. Налил в высокий стакан кофейную пенящуюся жидкость.

— Спиртного не предлагаю, — сказал генерал игриво и придвинул к гостье стакан. — Охлаждайся. Сегодня не в меру жарко.

Она протянула руку с тонкими изящными пальцами. Ногти ее светились нежно-розовым перламутровым блеском. Взяла стакан, отпила глоток. Поставила на место.

— Ты прекрасно выглядишь, Маргаритка!

— Спасибо, Иван Афанасьевич. Надеюсь, вы пригласили меня не для того, чтобы дарить комплименты?

— А если только для этого?

Он взглянул на нее, стараясь угадать, что она сейчас думает. Но ее темные глаза смотрели спокойно, бесстрастно: ни волнения, ни любопытства.

— Милая девочка, — голос Дружкова звучал спокойно и ласково. — Ты уже обратила внимание, я тебе не поручаю пустячных дел. Как на моем месте сказал бы любой маршал: ты артиллерия резерва верховного главнокомандования.

— Артиллерия резерва вас слушает, — сказала она ровным голосом, но даже не улыбнулась при этом.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он заботливо.

— Я в форме.

Он улыбнулся.

— Я бы сказал иначе: в расцвете своей красоты.

— Это плохо?

— Наоборот, замечательно. В красоте твоя сила.

— Не в уме?

— В красоте и в уме, — поправился генерал. — Этими достоинствами надо будет сбить с ног мужика и заставить его благоговеть перед тобой.

— Мужик серьезный?

— Не только. Ко всему умный, подозрительный, скрытный.

— Цель? — она ставила вопрос по-мужски прямо и тем самым требовала такой же точности в ответе.

— Плетется заговор против президента…

— Только один? — спросила она серьезно. — Очень странно.

— Не надо здесь так шутить, Маргаритка.

— Разве можно назвать шуткой трезвую оценку происходящего в государстве?

— Оставим это, — голос Дружкова стал суше, отчужденней. — Плетется заговор, и надо узнать, не причастен ли к нему человек, с которым тебя познакомят.

— Кто он?

— Все инструкции и детали, когда ты будешь готова.

— Я готова.

— Не совсем. Начнем с внешнего вида. Надо обновить гардероб. Все самое модное, дорогое. Ты должна бросаться в глаза. Сразу. Вот, — он осторожным движением подтолкнул к ней по столу белый узкий конверт из плотной бумаги, — здесь двадцать тысяч…

Выражение ее лица нисколько не изменилось, и тогда он не выдержал, добавил:

— Долларов, Маргаритка.

Она взяла конверт тонкими музыкальными пальцами и спокойно положила в сумочку. Он бросил взгляд на ее руку.

— Да, вот еще что. Купи перстень. Изумруд, бриллианты. Тебе пойдет.

— Все? — спросила она.

— Если нет вопросов, то все.

— Вопросов нет.

Она поднялась легко и спокойно. Повернулась и пошла к двери, подтянутая, строгая.

Он проводил ее взглядом, оценив красоту точеной фигуры, прямые стройные ноги.

Она ушла, унося с собой обаяние, предназначенное для дела, которое он ей поручил.

Человеком, которому Дружков поручал дела особо секретные и деликатные, был генерал-майор Алексей Алексеевич Крымов, крупный мужчина с элегантной серебристой сединой хорошо сохранившейся шевелюры. Его загорелое волевое лицо несло на себе печать недюжинного интеллекта: тонкие аристократические черты, высокий лоб, проницательные глаза под седыми бровями. Его запросто можно было принять за крупного ученого, профессора или даже академика. Но кто-кто, а Дружков знал — витрина обманчива. Это становилось ясным, едва Крымов начинал говорить. До того, как пойти в гору, Крымов служил в спецназе, был отчаянным головорезом, смелым и безрассудным в схватке, жестким в обращении с подчиненными. Все его разговоры в дружеской компании начинались с воспоминаний: «Вот, помню, у нас в бригаде…»

Выбрав Крымова своим поверенным, Дружков руководствовался только одним соображением: Крымов был предан ему и на него можно было положиться, не боясь подставки, тем более прямой измены. Поэтому и приходилось Крымову быть исполнителем самых точных и тонких операций, которые проводил шеф охраны президента.

Вдвоем они шли по парку президентской дачи. Обычный осмотр территории, проверка охраны и безопасности вокруг жилища Бизона.

— Нам надо кое-что обсудить, Алексей, — сказал Дружков задумчиво. — И учти, кроме тебя, о нашей беседе никто не знает.

Крымов наклонил благородную голову, показывая, что понимает меру доверия шефа.

— Мне, Алексей, нужно, чтобы ты всерьез понял: вокруг нас с тобой не так много людей, которым можно довериться полностью. Мы оба карты из распечатанной колоды. А в политике для каждой новой партии берут только что купленную колоду. Нами уже сыграли. И бездарно.

— Почему сыграли? Еще не вечер.

— Это так, но ты приглядись — Бизон все чаще проигрывает ставки. И главное — по мелочам. Больших выигрышей в последнее время он не имеет, а мелкие у него растаскивают из-под пальцев.

— Разве мы одни в таком положении? Возьми Петю Хры-чева, Колю Мерина, Семена Бескозырного — все одной ниткой повязаны. Или Сережа Пилатов, разве он не в нашей команде?